Дмитрий Глуховский, романы "Текст" и "Будущее"

Дмитрий Глуховский сегодня один из наиболее публикуемых русских писателей. Известность ему принес уже первый роман "Метро 2033", ставший основой для одноименной компьютерной игры. Эта история успеха схожа с историей успеха польского писателя Анджея Сапковского, чей роман "Ведьмак" также был "экранизирован" игровой индустрией, благодаря чему привлек к себе широкое внимание.

В настоящее время экранизированы такие произведения Глуховского, как рассказ "Сера" (фильм Ланы Влади взял первый приз на конкурсе "Кинотавре" в 2020 году) и роман "Текст".

В немалой степени этому способствовало то, что произведения Глуховского по большей части состоят не из внутренних переживаний героев, а из динамических сцен, идеи автор старается раскрывать через антураж или действие. Экранизации его произведений воспринимаются так, как будто у них вообще нет литературных первоисточников.

И в некотором роде это недалеко от истины: в 2021 году вышел сериал "Топи", для которого Глуховский написал сразу сценарий.

Вышедший в 2017 году роман "Текст" стал первой попыткой автора перейти из развлекательной литературы в "большую" реалистическую.

В фокусе романа современная Москва и обычный молодой человек с близкими каждому мечтами и планами, на долгих семь лет выброшенный за борт привычного существования из-за уголовного дела, сфальсифицированного нечистоплотным сотрудником МВД. По возвращении герой сталкивается с новой для себя реальностью: значительная часть жизни людей перетекла в виртуальное пространство, средоточием которого для каждого стал его телефон. Изменения, которые для других происходили постепенно и незаметно, на героя вылились в один миг - в первой же сцене с уткнувшимися в экраны пассажирами электрички. Весь дальнейший сюжет строится вокруг телефона убитого героем обидчика. Завладев телефоном, хранящим учетные записи в социальных сетях, контакты и историю переписки, он, виртуально выдавая себя за него, в некотором роде получает возможность жить его жизнью - вместо своей, беспросветно разрушенной.

Роман был неоднозначно встречен критиками, но нельзя было не отметить точность, с которой автору удалось вскрыть существующие общественные проблемы. Так, инцидент с журналистом Иваном Голуновым, едва не повторившем судьбу героя, заставил некоторых говорить о пророческом характере произведения. Вот как сам автор комментирует этот момент:

Совпадение имен героя «Текста» Ильи Горюнова и Ивана Голунова, их привлечение по одной и той же статье УК кажется или пиаром, или пророчеством — но это ни то, ни другое. Это просто статистика.

В «Тексте» я описывал не исключительный случай, а типичный. В нашей стране больше 130 тысяч человек сидят по 228-й статье. Зная, как работают правоохранительная система (как частная корпорация, ориентированная на зарабатывание денег) и суды (как система прикрытия), можно только догадываться, сколько из этих людей осуждены невинно.

Декорации «Текста» уникальны для России. Но и тема зависимости от мобильных телефонов, и попытка осознания той роли, которую они играют в жизни каждого человека сегодня, и история бесправия «маленького» человека, который через кражу чужого смартфона присваивает себе жизнь человека «большого», – это универсально. Мне, в частности, из Италии поступали предложения об экранизации романа, из Южной Кореи. В Европе сюжетный «скелет» «Текста» мог бы лечь на историю ближневосточного беженца, в США — на историю темнокожего. Я писал о России, о здесь и сейчас, но получилось про человека, про людей вообще.

Дмитрий Глуховский

Научно-фантастический роман "Будущее", написанный в 2013 году, посвящен теме, неоднократно упоминаемой автором в интервью: скорой победе над старостью. Время действия, описанное в романе, относится к XXV веку. На очередном витке научно-технического прогресса человечество находит способ существенно продлить время жизни индивидуума.

Но это замечательное, на первый взгляд, событие, ведет к неочевидным последствиям. Победив своего самого страшного врага - смерть - человечество приобрело нового, куда более страшного: чудовищную перенаселенность. На смену современным мегаполисам пришли охватывающие целые континенты гигаполисы. Истощение естественных ресурсов планеты вынуждает власти установить жесточайший контроль за рождаемостью, в рамках которого завести ребенка может лишь тот, кто отказался от собственного бессмертия.

Институт семьи разрушен, так как лишь немногие готовы отказаться от вечной молодости ради детей. Духовные ценности вытесняются животными: страх близкой смерти отступил, и бастион людской морали пал перед желанием удовлетворять низменные потребности.

Социальное расслоение между обитателями верхних и нижних этажей приобретает уродливые масштабы, когда немногочисленная элита занимает превращенные в огромные парки крыши, в то время, как большинство обречено стать биомассой в плохо вентилируемых сотах. Среднему классу уготован марафон однообразных оскотинивающих удовольствий, лишающий способности думать.

Главный герой - один из тех детей, чьи родители не нашли смелости получить разрешение на его воспитание в обмен на собственное долголетие. Будучи изъят и помещен в нечеловеческие условия интерната, где подобных ему натаскивают на поиск и ликцидацию нарушителей режима рождаемости, он одинаково ненавидит государство, и тех, на кого, как собаку, его спускают.

Автор рисует путь становления и взросления героя в деградирующем обществе, люди в котором зрелые лишь биологически. но не нравственно. Фактический мораторий на рождения, уничтожившый институт семьи, лишил людей самого важного опыта: опыта воспитания детей и ответственности за них, без чего взросление, с точки зрения автора, невозможно.

Проблема, встающая в итоге перед главным героем - выбор между собственным бессмертием и собственными детьми - в некотором роде близка всей современной молодежи 20-ти лет, заводящей семью: самореализация, построение карьеры, подъем по социальной лестнице и жизнь в свое удовольствие легко могут быть перечеркнуты появлением детей. Стоит ли оно того?

Придумался у меня этот сюжет целых 17 лет назад, но, пока я не женился и у меня не появился собственный ребенок, я просто не смог за него взяться. Знаете, ведь мало кто говорит правду об этом, на других полагаться нельзя: когда девушка признается впервые своему молодому человеку, что беременна, а он отвечает, что очень рад, он врет ведь. На самом деле ему страшно – страшно от того, как его жизнь теперь переменится, от ответственности, страшно потерять свободу. Ребенок – ведь это нечто бесповоротное, что тебя с твоей женщиной навсегда связывает. Вот пока не пройдешь через это, не поймешь, как можно между вечной юностью и ребенком выбирать ребенка.

Дмитрий Глуховский, из интервью

В сериале "Топи", продолжающем близкую автору тему взаимотношений между мегаполисом и глубинной Россией, перед нами встает история пятерых москвичей, оказавшихся в заброшенной деревне, где вся их выверенная и понятная система ценностей лишается опоры, а под ногами разверзается нечто иррациональное и хтоническое. Убежав от своих московских проблем, герои оказываются в собирательном образе глубинной России, который складывается из неясных представлений жителей мегаполиса о глухой провинции, где среди упадка и нищеты пенсионеры подобны зомби, царят криминальные устои из 90-х, и все это разбавлено религиозностью и мистикой.

Я, как и вся планета, смотрю сериалы. Так что мне хочется попробовать себя в этой области, которая постепенно заменяет бумажную романистику. Полный метр редко дает возможность абсолютного погружения в драматический материал. В сериалах же больше возможностей для подтекстов, подсмыслов, метафор, приближенных к тому, что можно сделать в бумажной книге. Фактически сериал — это аудиовизуальный аналог романа. С другой стороны, книга подразумевает большую эпичность и интроспективу. Роман в моем понимании должен быть чем-то настолько масштабным, что на экранизацию не хватит никаких денег.

Я хотел взять ясные городские типажи и поместить туда, где они перестают что-либо понимать.

Топи — перевернутое отражение мегаполиса, прежде всего Москвы. Москва и городское пространство — по крайней мере до коронавируса, который я предсказать, к сожалению, не смог, — для условного москвича или петербуржца, молодого, крепко стоящего на ногах, уверенного в себе, является пространством понятным, правила функционирования этого места он четко знает. Это пространство материалистической культуры, пространство логарифмируемое, доступное к пониманию. Но есть и хтоническая Русь, провинциальная, находящаяся за пределами городов-миллионников, она не подлежит какому-то четкому логарифмированию, ее нельзя уложить в понятные городскому жителю формулы.

Из всех моих книг и сценариев про «Топи» говорить сложнее всего. Я обычно готовил какую-то программную речь: «Текст» — про телефон и бесправие маленького человека; «Метро» — метафора распада СССР; «Будущее» — про желание оставаться вечно молодым. «Топи» даже на уровне названия — это что-то аморфное, построенное не на линейном сюжете, а скорее, на ощущении топкости, болотистости. Затягивает, гипнотизирует, наводит морок. Вот это мне было важно.

Дмитрий Глуховский, из интервью

Дмитрий Глуховский родился в Москве, учился в школе с углубленным изучением иностранного языка. После переезда в Израиль закончил Иерусалимский университет, овладел несколькими языками, много лет работал корреспондентом в европе. После возвращения в Москву также работал журналистом, в том числе на RT и радио "Маяк". На данный момент занимается главным образом писательской деятельностью.